Носитель правды человеческой: 25 января 80 лет исполнилось бы Владимиру Высоцкому

Его песни доносились из каждого проигрывателя. Хриплый голос с надрывом – так умел петь только он. Легенда – говорят о нем сегодня. В памяти тех, кто знал и видел Владимира Высоцкого, он остается великим мастером.

Вдумчиво и наедине. Так поэт Ефим Беренштейн любит слушать песни Владимира Высоцкого. Говорит, великий артист для него стал целым событием. В далеком 76-м кумир миллионов приехал в Калинин, чтобы дать 6 июля сразу несколько концертов – в Политехе, академии ПВО и Госуниверситете. Студент филологического факультета Беренштейн тогда помчался в профком, чтобы достать заветные билеты. Попасть на концерт в тот день было практически невозможно, но все-таки удалось.

— Проходы все были забиты! Это было совершенно удивительно, — делится воспоминаниями Ефим Беренштейн. — То есть яблоку, в прямом смысле, упасть было негде. И моя гениальная идея была – я предложил ребятам своим протиснуться через толпу и сесть на крышку фортепиано. Выше всех, вроде как сбоку, но все было видно.

О том, как Высоцкий вышел на сцену, Ефим Беренштейн помнит буквально в деталях. Коричневая джинсовая рубашка, темные джинсы и гитара.

— Это было поразительно благородно, — вспоминает Беренштейн. — Никаких прыганий, скаканий по сцене. Вот микрофон, вот я, вот я говорю. И что меня совершенно поразило – это работа. Когда он уходил, он отвернулся, и у него вся спина была мокрая!

И так с полной отдачей Владимир Высоцкий относился ко всему. Он снимался в кино, играл на сцене, писал стихи и музыку. Умел, говорят, стать другим человеком, вжиться в любой характер, и это, конечно, поражало абсолютно каждого. А голос – хриплый с надрывом. С первых нот его узнает даже тот, кто не так близко знаком с творчеством великого артиста. Сам он при жизни даже отшучивался – «я со своим голосом ничего не делал».

— У меня голос всегда был такой, — рассказывал Владимир Семёнович. — Я даже был маленьким пацаном и читал стихи взрослым людям, а они говорили: надо же какой маленький, а как пьет.

В годы строгой цензуры он затрагивал запретные темы. Он пел о повседневной советской жизни. Его знала вся страна, но принимал не каждый.

— Кто-то его просто боялся за его неординарность, — рассуждает Ефим Беренштейн. — Обратите внимание, он никогда не был диссидентом. У него не было ничего антисоветского. А воспринимали его, как носителя истины, правды. Но какой-то другой правды. Правды человеческой.

Голосу целой эпохи Ефим Беренштейн посвятил книгу, названную строчкой из песни «Корабли» «Но мне хочется верить». В книгу вошли воспоминания известных тверитян, которые знали Высоцкого лично, эксклюзивные фотографии с выступлений, а также уникальные аудиозаписи калининских концертов